Dixie Friends

По словам организаторов, фестиваль «Black Sea» а) отличается приверженностью основному, традиционному направлению джаза и б) старается избегать повторяемости имён. Что касается первого замечания, то вполне обосновано, что в этом году программу открывали музыканты из ансамбля Dixie Friends (которые уже участвовали в фестивале в 2004-м, а это идёт вразрез с принципом Б; но куда же мы без диксиленда!)
Коллектив из Ростова-на-Дону, сформированный семнадцать лет тому назад на базе Ростовского училища искусств педагогом Александром Усенко, за годы своего существования приноровился играть диксиленд так мастерски-непринуждённо, что не побоялся открыть фестиваль старинной песней донских казаков «Всадники-други» в характерной «новоорлеанской» обработке. Музыканты позволяют себе немного подурачиться — зрелищности ради: тромбонист Игорь Федюнин в сложной акробатической позе передвигает кулису инструмента ногой, барабанщик и вокалист Владимир Лапин нарочито серьёзно отшучивается. Dixie Friends переключаются с казачьих песен на истинную классику жанра вроде «Tiger Rag» или «Everybody Loves My Baby (But My Baby Don't Love Nobody But Me)» («Май бейби, щи-и-из май свит» — поёт с характерной хрипотой и ударением на мягкие согласные Владимир Лапин).
На одну из песен к ансамблю присоединяется вокалистка, а затем и гость из Италии — трубач Алекс Туччи. Последний — вылитый Адриано Челентано: хрипит совсем как Армстронг и по-итальянски, спешно и многословно, объявляет очередную композицию. «Ничего не понимаю, но вроде как определились», — снимает невольно образовавшееся в зале напряжение Владимир Лапин. Музыканты исполняют «Just a Gigolo», выкрикивая вопросом-ответом «Nobody? — Nobody!» и фразы вроде «хали-хали», «финиш-финиш». В итоге Алекс Туччи оказывается вовсе никаким не итальянцем, а земляком-ростовчанином, превратившимся в Туччи из Тучкова после переезда в Италию; подвоха, впрочем, никто не заметил.
После того, как под бодрые звуки труб и грузное ворчание тубы Dixie Friends ушли со сцены, началось второе отделение первого дня фестиваля — уже не такое, как бы это сказать, потешное, а, скорее, интеллектуальное. Прославленный пианист Вячеслав Горский выступил со своей группой «Квадро», которая за 24 года не раз меняла свой состав и опять-таки приехала в Сочи в обновлённом виде: к нынешнему основному составу (Вячеслав Горский и бас-гитарист Алексей Лебедев) присоединился не менее уважаемый гитарист Павел Чекмаковский. Плюс — недавно группа обрела нового молодого барабанщика Артёма Федотова. Именно таким квартетом «Квадро» исполнило несколько композиций с разных альбомов Вячеслава Горского, устроив своего рода экскурсию в сольное творчество этого бывшего участника золотых составов легендарной группы «Арсенал». Журналисты и критики уже давно перестали ломать голову в поисках верной классификации музыки Горского, обозначая её пространным, но ёмким словом «фьюжн», — и количество разнообразных смешений и влияний, прозвучавших в прошедшем выступлении, в очередной раз не дало никакого шанса оторваться от этого клише. С легкостью, звучностью и драйвом группа «Квадро» сыграла восемь композиций, среди которых подвижные «Сальса летнего вечера», «Why Not» с одноимённого альбома, «Московская самба» и лиричная «Грёзы любви» (без электрогитары Чекмаковского), и заглавная — с альбома «Лотос моего сердца», знаменующая творческие поиски пианиста в неисчерпаемой музыкальной традиции Востока. Финальной стала песня, исполненная квартетом Горского вместе с одной из участниц коллектива, завершающего первый фестивальный день в Сочи. С Этери Бериашвили, вокалисткой A'Cappella ExpreSSS, Вячеслав Горский «спелся» ещё во времена работы над вышеупомянутым альбомом «Why not».
Вопрос о том, сколько же всё-таки «традиционного джаза» в репертуаре группы «Квадро», так и остался открытым: вспоминая два постулата фестиваля «Black Sea», нетрудно заметить, что коллектив никак не вписывался в рамки первого. В то же время Горский — единственный в числе участников автор и исполнитель в одном лице, и музыка его, сыгранная вживую на сцене, при всей своей «фанковости», «джаз-роковости» и даже «смут-джазовости» сохраняет намного больше от того самого «традиционного джаза», чем студийные записи (простите меня, пожалуйста, за обилие американизмов). Да и вообще, хорошая это тенденция — составлять программу фестиваля так, чтобы разнородность участников исключала всякую возможность сравнивать.

A'Cappella ExpreSSS

Что, впрочем, не отменяет конкуренции. Когда подошло время выступления группы A'Cappella ExpreSSS, в ресторане гостиницы «Жемчужина», находящегося через дорогу от Зимнего театра, должен был начаться ночной джэм-сешн — очередная дилемма выбора, типичная для любого уровневого джазового фестиваля, возникла и здесь. Ведущий вечера Владимир Каушанский отпустил зрителей на короткий перерыв между вторым и третьим отделением только после того, как взял с них обещание вернуться в зал «в том же составе». Надо отдать должное сочинцам: обещание нарушено не было.
Москвичи A'Cappella ExpreSSS, неоднократные призёры различных вокальных конкурсов и с недавних пор подопечные гиганта Universal Music, с ходу покорили аудиторию оригинальными аранжировками всемирно известных джазовых и околоджазовых хитов, среди которых «Let My People Go», «Don’t Worry, Be Happy», «My Favorite Things» (последняя была перепета на минорный лад и оттого звучала нежно, воздушно и тревожно). Затем вокальный коллектив напомнил зрителям о конкуренции: тенор Макс Костра и баритон Антон Касаткин устроили настоящую битву в битбоксинге и даже «вокальном тёрнтаблизме», спев выдержки из танцевального хита 1990-х «Gonna Make You Sweat (Everybody Dance Now)», кавер-версию на песню «We Will Rock You» группы Queen, некогда исполненную английской поп-группой Five, а также песню «В лесу родилась ёлочка» с ломаным ритмом. После такого сумасшествия, напрочь сразившего публику, вокалисты переключились на джаз, а затем и классику, исполнив попурри из тем Моцарта. Но истинной кульминацией выступления коллектива стала песня «Hit The Road Jack» («До свидания, дорогой Вася» — перевели вокалисты), спетая участниками A'Cappella ExpreSSS вместе со зрителями Зимнего театра. Завершилось выступление группы не чем-нибудь, а поклоном в сторону «Битлз» и их «Yesterday» в варианте, временами напоминающим самый настоящий госпел («Эту песню перепевали миллион раз, и мы хотим перепеть её в миллион первый», — призналась Этери Бериашвили).
После такого мощного и эффектного завершения концерта трудно было поверить, что вечер только начинается. Или, вернее сказать, джаз — только начинается.
Две минуты неспешной ходьбы по тёплому ночному Сочи — и попадаешь в ресторан, на сцене которого уже вовсю происходит джем-сешн, главные герои которого — музыканты оркестра Олега Лундстрема и сочинский квартет Сергея Кокорина. Оркестр заявлен на второй день фестиваля вместе с известной американской вокалисткой Деборой Браун. А сейчас Дебора сидит за одним столом с художественным руководителем и дирижёром оркестра Борисом Фрумкиным и улыбчиво смотрит, как музыканты в неформальной обстановке, быстро сменяя друг друга на сцене, импровизируют на известные джазовые темы. Ещё миг, и госпожа Браун сама оказывается на сцене, чем вызывает волну аплодисментов самых отъявленных меломанов, оказавшихся в ресторане на «продолжении банкета» после официальной программы. Спустя некоторое время количество участников джем-сешна увеличилось за счёт ансамбля Dixie Friends, вышедшего к микрофонам со своими трубами, тубой и банджо и задорным (даже чересчур — для классического диксиленда) звучанием. Тромбонист Dixie Friends снова исполнил акробатический трюк «игра ногой», всё ещё убедительно смахивающий на итальянца Алекс Туччи приспособил попавшийся под руку хрустальный бокал под сурдину, затем, хрипя, трогательно пел дуэтом с Деборой Браун. Время от времени к ним подключались музыканты оркестра Лундстрема, и в зале стояла настоящая музыкальная вакханалия вперемешку с виртуозной импровизацией. Чернокожая гостья из Канзас-Сити, скрывшись со сцены и вернувшись к своему столику, призналась директору фестиваля «Black Sea» Бориславу Ягудину, что этот джем-сешн — лучший из того, что она слышала в жизни.
Так подошёл к концу самый насыщенный и самый долгий вечер фестиваля.

Дебора Браун, оркестр Лундстрема, Борис Фрумкин

На следующий день недавние звезды ночного сешна вернулись к зрителям в строгих костюмах и уже на сцену имперского Зимнего. Но джазмены есть джазмены, даже если речь идёт о настоящем оркестре, тем более — самом «долгоиграющем» в истории джаза (что, как полагается, засвидетельствовано в Книге рекордов Гиннеса). В 1993-м оркестр участвовал в первом фестивале «Black Sea» — тоже вместе с Деборой Браун. С тех пор они не раз выступали с гастролями как по России, так и по миру, но в Сочи вернулись только спустя 15 лет. Оркестр им. Лундстрема сейчас, через три года после ухода из жизни самого Олега Леонидовича — это объединение заслуженных артистов России и молодых талантливых музыкантов, с прошлого года возглавляемое известным пианистом, композитором и дирижёром Борисом Фрумкиным, тоже заслуженным артистом России. Возвращение «ветеранов» фестиваля на сцену Сочинской филармонии — событие эпохальное.
Второй вечер, в который в Зимнем театре собралось заметно больше народу самых разных возрастных категорий, начался с известной пьесы Гершвина «Пусть гремит оркестр». Не прошло и полминуты, как стало понятно, что ровными стандартами дело не ограничится: быстрыми движениями один из трубачей поднялся с места, вышел на середину сцены, поправил микрофон и моментально начал играть соло. Не успевает он доиграть свою партию, как то же самое проделывает саксофонист. Борис Фрумкин ходит по сцене, щёлкая пальцами ритм и, поворачиваясь лицом к зрительному залу, начинает громко хлопать в ладоши, дирижируя, таким образом, сразу двумя оркестрами — джазовым и зрительским. Заслуженный артист России трубач Юрий Парфёнов исполняет вместе с оркестром собственную композицию, держащуюся в лундстремовском репертуаре с конца 70-х — «Дервиш», тоже навеянную восточными, но на этот раз среднеазиатскими мотивами.
Вскоре появляется американская гостья Дебора Браун. Зал взрывается овациями, Дебора произносит «спасибо большое, добрый вечер» почему-то без акцента, и начинается самая горячая часть программы: Фэтс Уоллер, Элла Фитцджералд (чью песню «How High the Moon» Дебора исполняет в дуэте с Борисом Фрумкиным за фортепиано), Майлс Дэйвис и, конечно же, любимый автор Деборы — её земляк Чарли Паркер. Казалось, что на сцене Зимнего просто продолжался ночной джем-сешн — так легко и виртуозно играли музыканты.
Начало второго отделения оркестр Олега Лундстрема посвятил творческому наследию Дюка Эллингтона (по словам Бориса Фрумкина, личная встреча с великим джазовым композитором была самым большим событием в его жизни). Музыканты играют нон-стоп композицию за композицией, художественный руководитель и за роялем продолжает «вести» оркестр, первым начиная новую тему. Когда на сцену возвращается Дебора Браун, концерт продолжается музыкой Рэя Чарлза, Луи Армстронга, снова Чарли Паркера (на этот раз Дебора сама садится за рояль и играет соло); дело не обходится и без одной из самых любимых и популярных тем в репертуаре джазовых биг-бэндов — «Night in Tunisia» Диззи Гиллеспи. Но, повторюсь, в данном случае — ничего стандартного. Под конец барабанщик Владимир Журкин устроил такое длинное и сумасшедшее соло, что в зале начал раздаваться восхищённый свист. Нет, к несчастью, слов таких, чтобы в полной мере описать накал эмоций, передавшийся в тот момент в зрительный зал... Публика в приступе восторга взорвалась аплодисментами, сопровождающими оркестр Лундстрема всю финальную композицию. А ей стала «The Old Circus Train Turn-Around Blues» — и снова Эллингтон. Аудитория аплодировала стоя.
В самом деле: всего каких-то два, казалось бы недолгих, дня и всего четыре коллектива. Фестиваль, что называется, федерального назначения, ориентированный в основе своей на местную публику и некоторую (не слишком большую часть) отдыхающих. При этом — высокий уровень организации: никакой видимой суеты, каждое выступление — интересное, яркое. Хочется верить, что фестиваль «Black Sea» окончательно обретёт статус одного из ярчайших событий культурной жизни города Сочи, ведь всё-таки два года — к сожалению, слишком большой срок, чтобы мероприятие воспринималась как нечто уникальное — и в то же время непреходящее. Если, конечно, это не Олимпийские игры...

Источник